А вот у нас в Бердищеве дурак один живет. Так он вот с деревьями обнимается, и со столбами тоже. Раньше он все к бабам лез, притом без разбору - к одиноким, к чужим, к девкам малолетним, к бабкам даже, а то по дурости и к мужику мог пристроиться. Дурак, одним словом. Били его нещадно. Бабы били, мужья их били, отцы били, даже участковый, интеллигентнейший человек, и тот бил. А тому хоть бы хны. Еще дурнее делался и пуще прежнего лез. Так бы и помер наверное дурак, но нашлись и на него добрые люди. Баба Зоя, которая все травы по лесам собирать ходит, а потом в Ульяновск возит на гречу обменивать, сжалилась над дураком, не прогнала, когда он к ней обниматься полез.
Дело так было. Он, значит, к бабе Зое ночью в огород залез и там спать в лопухах на компостной куче устроился. А, как баба Зоя поутру в огород вышла по нужде да к лопухам направилась, он ей на встречу из лопухов лезет. Весь побитый, губы распухшие, хотя у него и без этого слюна изо рта всегда капала, нос сливой набок свернут, рубаха драная, а порток вообще нету, и без того зрелище жалкое, так у него еще из правой ноздри сопля нежно-зеленого цвета все время выкатывается, он шмыгнет, втянет ее, а она, шельма, медленно так обратно вылазит. Вот эта сопля бабу Зою, наверное, и добила. Не устояла баба Зоя, сжалилась, обняла дурака в ответ. А может, ей и деваться было некуда, хата у нее на отшибе, у самого леса, кричи, не кричи - без толку. А дурак детина здоровый, надо сказать, так что у нее и выбора особого не было. Так взяла баба Зоя дурака к себе жить.
Дурак на бабкиных харчах отъелся, поздоровел, раны заличил, а она в свою очередь об нем заботилась, рубаху да порты ему новые справила, жрать давала, травками своими поила, но главное обниматься давала без ограничений. Злые языки, правда, поговаривают, что обниманием дело не ограничилось, но, даже если так, бабе Зое это простительно. Она деда Сашку уж тридцать лет к тому времени, как похоронила, говорят, от травок ее он кони и двинул, да кто теперь разберет. Да и у дурака нашего мудя, что надо были, прямо скажем, не для здорового человека. Он их на площади, между опреным театром и поликлиникой, частенько на всеобщее обозрение выставлял. Выйдет с утра пораньше, встанет, штаны спустит и стоит улыбается слюнявым ртом, пока ему по уху кто не съездит, или по мудям его исполинским. Ну, так ли, или иначе - не важно. Важно то, что бабка из дурака человека решила сделать. И с душой за это дело взялась.
Первым делом решила выяснить, как зовут его. Долго ходила спрашивала, и в итоге узнала, а может сама придумала, что Игнатом. А дальше стала она его с собой в лес водить и учить травы собирать. Трав Игнат, конечно, выучить не смог, рвал все подряд и сразу в рот тащил. Однако ж приобрел полезную привычку, за неимением людей, он в лесу деревья стал обнимать. И очень ему это дело понравилось, ведь ни одно дерево ему в ухо за это не отвесило. Вот так, сами и думайте теперь, полезно это, с деревьями обниматься и что это дураку нашему дало. Можно сказать жизнь спасло.
Баба Зоя уж третий год, как за дедом отправилась, а Игнат привычки своей не изменил, только с
деревьями обнимается, а если в город придет, то и столбом телеграфным не брезгует. Так то.