. ...ОСЕНЬЮ ВСЕ ПТИЦЫ ЛЕТЯТ НА ЙУХ
(интернет-эссе на тему «Над всей Испанией безоблачное небо» в форме эпистолярного чата,
под рубрикой «В Огороде Бузина»)
...
Мари: не верю!!!
Я: Честно – у неё на майке так и было, слово в слово: «ОСЕНЬЮ ВСЕ ПТИЦЫ ЛЕТЯТ НА ЙУХ...»
Мари: убиться!!!)))
Я: Я ей сам это написал, папиным маркером.
Мари: как это – сам?
Я: А так! Мари, тогда не только мастерских «Мы печатаем на майках ВСЁ!» не было и в помине, тогда и маечек-то не было. В магазинах. А Люське тогда папа привез в подарок две маечки – из командировки, из Голландии. Но они были просто белые, бельевые. Но в обтяжку и очень тоненькие, сквозь них всё просвечивало.
Мари: так что ж тут плохого?
Я: А я разве говорю? Плохо было только то, что они совсем белые. Ну вот Люська и решила – должна же быть хоть какая-то польза от моих занятий химией. И велела мне, чтоб придумал – как на этих маечках сделать надпись – чтобы не пачкалась, не линяла и не выцвела.
Мари: губа не дура!
Я: Так ведь такая маечка была – ценная вещь! В магазинах-то – только сатиновые трусы продавались.
Мари: знаю – семейные!
Я: Вот-вот. А моему папе тогда кто-то подарил японский маркер, на нём было написано, что он водостойкий и невыцветающий, на основе анилинового красителя. Я прочитал в Несмеянове главу про анилиновые красители, взял у мамы белых лоскутков, попробовал – получилось. И главное – просто, как блин. Рисуешь на ткани, смачиваешь крепким раствором соды, проглаживаешь горячим утюгом досуха – и всё! Осталось отполоскать от соды и высушить – не линяет и не мажется.
Мари: постойте. сода-утюг, химия с анилином – но ведь ровно-то не получится!
Я: Почему это? Если ровно написать – ровно и получится. Я же маме помогал со всеми её подрамниками и чертежами с первого класса. И, между прочим, не только карандаши точил. Так что в девятом классе – я уже мог писать чертёжным шрифтом совершенно ровно, даже без разметки. А маечку Люськину я разметил – булавками.
Мари: а саму надпись то – текст – кто придумал? вы или Люська?
Я: Люська, конечно. У меня бы просто фантазии на такое не хватило.
Мари: и она значит надела эту маечку в школу, чтоб Киру Иванну подразнить?
Я: Нет, не в школу – на субботник. И не собиралась она никого дразнить – просто одела её под низ. А день оказался жаркий, она граблями намахалась - сначала олимпийку сняла, потом рубашку. Про надпись она забыла...
Мари: А Кира? сколько баночек валерьянки?
Я: Не знаю. Но там было всё, что полагается: и скандал, и валерьянка, и педсовет.
Мари: Кира её на педсовет вызвала? вот стерва.
Я: Не Люську – меня.
Мари: вас? за что??!
Я: Ну, когда Кира на Люську заорала – «Где ты эту мерзость взяла??» - я сказал, что это не мерзость, а мой подарок.
Мари: И вас – на педсовет? это нечестно!
Я: Почему?
Мари: потому! – Люська и повыпендривалась, и маечка прикольная ей досталась, и Киру подразнила, а на педсовет – вас? за просто так?
Я: За просто так? А слава на всю школу – она, что, типа – не считается?
Мари: почему – на всю школу?
Я: По закону Ньютона. Раз скандал был на всю школу – значит, и слава – тоже. А потом, мне с этого педсовета – не горячо и не холодно. От мамы-то мне в тот раз не влетело.
Мари: Почему?
Я: А она Кире сказала – «Его девушка – пусть сам и разбирается, что ей дарить!» Я точно знаю – нам с Люськой это школьная секретарша, Таня, рассказала.
Мари: Ой, я ещё спросить хотела – а вторая маечка?
Я: А другая майка была такая - ЧТОБЫ МАЕЧКА СТАЛА СЕКСУАЛЬНОЙ - НЕОБХОДИМО И ДОСТАТОЧНО НЕ НАДЕТЬ ПОД НЕЁ ЛИФЧИК!
Мари: а где ж эта вся надпись уместилась?
Я: Надпись шла в одну строчку, немного по спирали, вокруг всей майки. Так что спереди были видны слова ЧТОБЫ МАЕЧКА СТАЛА СЕКСУ... а ниже – на пузе – было ...ДЕТЬ ПОД НЕЁ ЛИФЧИК!
Мари: И Люська её тоже в школу надевала??
Я: Да, но в десятом классе. И только на физкультуру.
Мари: иии...
Я: Все девки сдохли от зависти.
Мари: А скандал?
Я: Какой скандал, зачем? У нас учительница фузкультуры – мировая тётка была. Ей самой надпись дико понравилась. Она мне потом свою майку принесла и попросила, чтоб я ей точно такую же надпись сделал.
Мари: ОМГ!! Тётке-то зачем??
Я: Ну, это для нас она тётка была... А так – ей лет 25 было. Может и меньше. Вобщем – у неё все надписи соответствовало.
Мари: А вот то замечание в дневник – про нравственную распущенность – это Люська тогда, за маечку получила?
Я: Нет. Это была совсем другая история.